Научный стиль

представляет науч. сферу общения и речевой деятельности, связанную с реализацией науки как формы общественного сознания; отражает теоретическое мышление, выступающее в понятийно-логической форме, для которого характерны объективность и отвлечение от конкретного и случайного (поскольку назначение науки – вскрывать закономерности), логическая доказательность и последовательность изложения (как воплощение динамики мышления в суждениях и умозаключениях). Общая цель науч. речи – сообщение нового знания о действительности и доказательство ее истинности. Н. с. в письменной форме представлен в разных жанрах науч. литературы (см.): монографиях, статьях, учебниках и т.д.

Круг указанных базовых экстралингвистических стилеобразующих факторов обусловливает конструктивный принцип Н. с., основные стилевые черты последнего и специфическую речевую системность (см.). При этом значимы и собственно коммуникативные задачи – передача адресату знаний в убедительной и доступной форме. Конструктивный принцип Н. с. (см.) – обобщенно-отвлеченность в сочетании с подчеркнутой логичностью и терминированностью речи, а основные стилевые черты (см.) – абстрагизация, или, иначе, отвлеченно-обобщенность, подчеркнутая логичность, точность, ясность и объективность изложения, его последовательность, терминированность, логизированная оценочность, именной характер речи, а также некатегоричность изложения. В целом Н. с. свойствен книжный характер речи, нежелательность разговорных и эмотивных средств (но не абсолютное их отсутствие, поскольку эмотивный компонент включен в структуру науч.-познавательной деятельности и мышления). Экспрессивность, в смысле выразительности науч. речи, создается преимущественно за счет полной реализации указанных стилевых черт Н. с., в том числе непременного учета адресата. Экстралингвистические стилеобразующие факторы Н. с. определяют принципы отбора языковых средств и их организации; немаловажную роль при этом имеет частота употребления тех или иных языковых единиц.

Отвлеченно-обобщенность Н. с. создается за счет широкого использования языковых единиц абстрактного и обобщенного значения или способных передавать их в контексте науч. речи. Так, высокочастотна в науч. речи абстрактная лексика (в том числе терминологическая), слова, выражающие общие понятия – даже в тех случаях, если в общеязыковом употреблении (в других сферах общения) это конкретные слова (Химия занимается однородными телами; физические и химические свойства воды, температура кипения воды; Дуб растет в довольно разнообразных почвенных условиях), причем обобщенно-отвлеченный характер речи подчеркивается специальными словами: обычно, обыкновенно, регулярно, всегда, каждый, всякий и т.п. Не только существительные, но и глаголы выступают в обобщенно-отвлеченном значении, поскольку десемантизируются, придавая выражению качественный характер (О.Д. Митрофанова) и уже не обозначают конкретных действий. Это глаголы широкой семантики (существовать, иметь, обнаруживать, проявляться и т.п.). Многие глаголы в науч. речи выступают в связочной функции (быть, являться, служить, обладать, отличаться); значительная группа глаголов используется в роли компонентов глагольно-именных сочетаний, в которых основная смысловая нагрузка выражается существительными (подвергать анализу, производить перегонку, оказывать влияние). В выражении и создании стилевой черты отвлеченно-обобщенности участвует не только лексика, но и морфология, и синтаксис. Так, формы глагола используются преимущественно в значении наст. вневременно́го (выражающего качественный, признаковый оттенок значения): Хлорид медленно разлагается; Вода кипит при 100°; болонский шпат в темноте светится. Это значение захватывает также формы будущего (число попаданий будет случайной величиной – в смысле "является", т.е. синонимично наст. вневременному) и частично – прошедшего. Указанная стилевая черта проявляется и при употреблении лица глаголов и личных местоимений (Мы можем заключить; мы имеем несколько эпох – синонимичны случаям можно заключить, имеется несколько эпох, – т.е. формы глагола выступают с ослабленным, неопределенным и обобщенным значением лица). Та же стилевая черта выражается и в формах числа существительного: наиболее широко употребительная в науч. речи форма ед. числа сущ. обозначает в контексте не отдельные считаемые предметы, но служит для выражения общего понятия либо неделимой совокупности и целостности: дуб – порода теплолюбивая; ухо – анализатор звуков. В том же русле находится повышенная (по сравнению с другими функц. стилями) употребительность слов ср. рода, которому, по В.В. Виноградову, свойственно "…общее, отвлеченное значение вещной предметности" (по сравнению со значением форм муж. и жен. рода). Среди существительных ср. рода, кстати, много абстрактных слов (свойство, значение, определение, влияние, равновесие, явление и т.д.).

На синтаксическом уровне отвлеченно-обобщенность (покрывающая, по мнению Н.М. Лариохиной, стилевые черты абстрактности, безличности, объективности) выражается в исключении из структуры предложения личного субъекта действия (агенса), так как познание мира в Н. с. представляется в обобщенной форме – как процесс коллективного творчества. Этому соответствуют обобщенно-личные предложения, безличные предложения, двучленный пассивный оборот с процессуальным значением, т.е. деагентивные синтаксические структуры. "Предполагаемый агенс в них характеризуется именно обобщенностью, а не неизвестностью, неопределенностью (как в художественной и разговорной речи): В механике пользуются понятием материальной точки…" (Н.М. Лариохина). Кроме того, отвлеченно-обобщенность реализуется через широкую употребительность номинализованных структур, в частности таких, в которых семантика предиката выражена отглагольными существительными в синтаксической позиции подлежащего или дополнения, а глагол является формально-грамматическим центром предложения (В результате реакции происходит перераспределение массы). Проявлением отвлеченно-обобщенности, связанной с тенденцией к десемантизации, является вообще номинативный строй науч. речи: это проявляется, напр., в возрастании доли имен и уменьшении доли глаголов (по сравнению с другими функц. стилями). Безличные структуры достигают 60–80% от всех односоставных предложений. Так, род. пад. приименный достигает 83% против род. приглагольного (17%). Номинативность науч. речи проявляется и в преобладании имени существительного над лексемами других знаменательных частей речи (до 40%); в большой частотности именных сказуемых (30%). Отражением отвлеченно-обобщенности на синтаксическом уровне является и модально-временно́й план предложения (с вневременны́м значением глаголов-сказуемых).

Подчеркнутая логичность, тесно связанная с последовательностью изложения, его доказательностью и аргументированностью, выражается в основном на синтаксическом уровне и на уровне текста. Ее созданию и реализации способствуют многие средства. Прежде всего, это полно-оформленность высказывания – полнота грамматического оформления предикативных единиц, что выражается в преобладании союзных предложений над бессоюзными, так как союзы позволяют более четко передать смысловые и логические связи частей предложения. При общем высоком проценте сложных предложений (41–50, 3%) преобладают сложноподчиненные (62%). Простые же предложения (как и сложные) осложняются оборотами с подчинительной связью, что повышает спаянность предложения; но при этом увеличивает длину предложения (средняя длина простого предложения 20,3, а сложного – 25,4 словоупотребления). В простом и сложном предложениях широко используются вводные слова и словосочетания, подчеркивающие логику мысли и последовательность изложения (во-первых, во-вторых, следовательно, итак, таким образом, с одной стороны, с другой стороны и т.п.), так называемые конструкции и обороты связи (в заключение отметим…; обратимся к примерам…; необходимо сказать, что…; перейдем к рассмотрению…; подчеркнем еще раз…; подведем итоги). По насыщенности связочными средствами науч. речь занимает первое место среди функц. стилей. В качестве связочных средств выступают не только союзы и союзные слова, но и ряд других слов в этой функции (Из табл. I видно, что… Отсюда следует, что…; …поэтому было бы логично систематизировать…) и др.

Выражению подчеркнутой логичности и последовательности изложения способствует и порядок слов науч. речи, как правило объективный, нейтральный (когда тема предшествует реме).

Естественно, что подчеркнутая логичность науч. речи ярко представлена на текстовом уровне. Сами текстовые категории связности (см.), логичности (см.), цельности (см.) призваны реализовать (и реализуют) указанную стилевую черту. Этому способствует высокая частотность случаев повторов (лексических, синонимических, местоименных) между самостоятельными предложениями (Характерной чертой этого момента является его определенность… Эта определенность дает о себе знать…).

Последовательности и связности изложения способствует и обычно строго оформленная композиция текста (деление на главы, параграфы; выделение зачинов-вступлений, концовок-заключений). Организующим началом композиции текста (см.) является категория гипотетичности, обусловленная особенностями познавательной деятельности, и этапы (фазы) продуктивной деятельности ученого, находящие выражение в науч. тексте. В чистом виде это проявляется в развертывании содержания текста от экспликации в последнем проблемной ситуации, идеи/гипотезы и затем ее анализа и доказательства, приводящих к выводам/закону. Последовательности и связности изложения способствует и широкое использование средств проспекции и ретроспекции (теперь перейдем к рассмотрению…, Далее остановимся на…, Рассмотрим экспрессивные средства…, как было отмечено выше…, возвращаясь к поставленному вопросу… и т.п.). Подобные связующие средства создают стереотипность (см.) науч. текста, наличие многих готовых формул. Кроме того, эти средства являются многофункциональными, выражая не только собственно логичность, но и другие категории. Логичность обусловлена не только спецификой мышления, но и отсутствием непосредственного контакта с адресатом, и потому науч. изложение требует повышенной точности речи (см.), ясности, аргументированности высказывания, т.е. реализации коммуникативных качеств речи, учета адресата.

Точность (а также ясность) Н. с. достигается употреблением большого числа терминов (см.), как правило, слов однозначных, строго определенных в своих значениях в пределах конкретной науки, выражающих существенные признаки называемых предметов и явлений (генератор, гипотенуза, минерал, конус, конденсатор, реактив, траектория, карбонат и т.д.); нежелательностью и даже недопустимостью их замены на синонимы и вообще ограничением синонимических замен; необходимостью давать четкие определения вновь вводимым понятиям; вообще – однозначностью, недвусмысленностью высказываний (явление многозначности слов не свойственно научной речи); использованием вводных слов, оборотов, вводных и вставных конструкций в функции уточнения; широким употреблением обособленных согласованных определений, в том числе причастных оборотов (в синтаксической функции уточнения); кроме того, – ссылок и сносок в тексте, в том числе библиографического характера с точным указанием инициалов и фамилии автора, названия его работы, года и места издания.

Точность на синтаксическом уровне как реализация подчеркнутой логичности выражается свойственными последней синтаксическими конструкциями (преобладанием союзия над бессоюзием и т.п. – см. выше).

Достижению объективности изложения помимо точности способствует характерная для науч. речи стилевая черта некатегоричности изложения, которая выражается во взвешенности оценок (соответствующем словоупотреблении) как в отношении степени изученности темы, эффективности теории и путей решения исследуемых проблем, степени завершенности ("окончательности") результатов исследования, так и в отношении упоминаемых в работе и цитируемых мнений других авторов-ученых и своих личных.

Коммуникативная направленность науч. речи, необходимость учета адресата выражается в категории диалогичности (см.) Н. с. Хотя науч. текст квалифицируется как монологический, однако ему тем не менее свойственна диалогичность, т.е. выраженный языковыми и текстовыми средствами в науч. речи учет адресата (как взаимодействие двух или нескольких смысловых позиций, в том числе автора и читателя) вплоть до использования средств собственно диалога. Этому способствует адресованность, обращенность науч. текста к читателю с целью привлечения его внимания к особо значимым частям текста и – как результат – достижение адекватности понимания текста и как бы сомышления. Диалогичность науч. речи выражается в использовании вопросо-ответных комплексов, вопросительных предложений (в том числе проблемных вопросов); чужой речи в виде прямой цитации (как правило, с оценкой приводимого мнения); императивов как обращений к читателю (обратите внимание на…; теперь определим суть явления); оценочных средств языка; в широком применении так называемых конструкций связи (подчеркнем еще раз…; остановимся на этом подробнее…); вводных слов и словосочетаний и вставных конструкций с семантикой выражения авторского отношения к сообщаемому либо справочного (уточняющего) характера (к счастью, вероятно, конечно, очевидно, безусловно, как нам представляется, см. рис. 1); повторений, в том числе так называемых развернутых вариативных повторов (см.); подчеркнутого, акцентированного противительными союзами и другими средствами языка противопоставления разных точек зрения на проблему; средств категорий проспекции и ретроспекции, разного рода акцентуаторов (см.), реализующих категорию акцентности (см.).

Категории диалогичности и акцентности науч. речи, реализуя коммуникативную связь автора с адресатом, выступают в то же время средствами экспрессивности (а подчас и эмоциональности) речи. Хотя эмотивность не является специфической чертой Н. с. (некоторыми она отрицается как стилевая черта науч. речи – А.Н. Васильева, О.А. Крылова), однако она ей свойственна (Н.Я. Милованова, Н.М. Разинкина), отражая наличие чувственного компонента и немалую роль его в процессе получения нового знания, а также задачи коммуникации – стремление к выразительности речи как более убедительной.

Н. с. выступает прежде всего в письменной форме, но реализуется также и в устном общении (дискуссии по научным проблемам). Правда, статус устной науч. речи до конца не определен. Одни (и достаточно убедительно на анализе материала) доказывают наличие лингвостилевого единства письменной и устной форм речи науч. функц. стиля (саратовская школа под руководством О.Б. Сиротининой), другие объединяют устную научную речь с устной публичной речью (см.) вообще – (О.А. Лаптева).

До 60–70 гг. XX в. науч. стиль не подвергался специальному исследованию и монографическому описанию. Изучалась лишь науч. терминология (Д.С. Лотте, А.А. Реформатский, В.В. Веселитский и др.), либо назывались лишь самые общие черты науч. речи (обычно в противопоставлении к художественной) – (В.Г. Белинский, Г.В. Степанов, Р.А. Будагов). Л.Л. Кутиной изучена терминология и история формирования языка науки в России XVIII в.. С 60–70 гг. вместе с развитием функц. стилистики начинается специальное интенсивное исследование Н. с. русского и европейских языков, в том числе стилостатистическими методами, и к настоящему времени он уже достаточно изучен (см. труды А.Н. Васильевой, О.Д. Митрофановой, М.Н. Кожиной М.П. Котюровой, Н.М. Лариохиной, Н.М. Разинкиной, Е.С. Троянской, О.А. Лаптевой, Г.А. Лесскиса, А.С. Герда, Р.А. Будагова, Г.Н. Акимовой; С.Г. Ильенко и др.).

Лит. Лесскис Г.А. О размерах предложения в русской научной и художественной прозе 60-х гг. XIX в. – ВЯ. – 1962. – №2; Кутина Л.Л. Формирование языка русской науки. – М.; Л., 1964; Ильенко С.Г. Сложноподчиненные предложения в различных сферах языкового употребления // Вопросы синтаксиса и лексики рус. языка. – Л., 1965; Разинкина Н.М. О преломлении эмоциональных явлений в стиле научной прозы // Особенности языка науч. литературы. – М., 1965; Ее же: Развитие языка английской научной литературы. – М., 1978; Кожина М.Н. О специфике художественной и научной речи в аспекте функциональной стилистики. – Пермь, 1966; Ее же: О речевой системности научного стиля сравнительно с некоторыми другими. – Пермь, 1972; Будагов Р.А. Литературные языки и языковые стили. – М., 1967; Лаптева О.А. Внутристилевая эволюция современной русской научной прозы // Развитие функциональных стилей совр. рус. языка. – М., 1968; Современные проблемы терминологии в науке и технике. – М., 1969; Проблемы языка науки и техники. Логические, лингвистические и историко-научные проблемы терминологии. – М., 1970; Веселитский В.В. Отвлеченная лексика в русском литературном языке XVIII – начала XIX в. – М., 1972; Акимова Г.Н. Очерки по синтаксису языка М.В. Ломоносова, дис. … докт. филол. наук. – Л., 1973; Митрофанова О.Д. Язык научно-технической литературы. – М., 1974; Ее же: Научный стиль речи: проблемы обучения. – М., 1976; Функциональный стиль общенаучного языка и методы его исследования. – М., 1974; Васильева А.Н. Курс лекций по стилистке русского языка. Научный стиль. – М., 1976; Сенкевич М.П. Стилистика научной речи и редактирование научной литературы. – М., 1976; Даниленко В.П. Русская терминология: опыт лингвистического описания. – М., 1977; Лариохина Н.М. Вопросы синтаксиса научного стиля речи. – М., 1979; Герд А.С. Формирование терминологической структуры русского биологического текста. – Л., 1981; Милованова Н.Я. Экспрессивность в стиле научной прозы: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Баку, 1982; Троянская Е.С. Лингвостилистическое исследование немецкой научной литературы. – М., 1982; Котюрова М.П. Эволюция выражения связности речи в научном стиле XVIII–XX вв. – Пермь, 1983; Ее же: Об экстралингвистических основаниях смысловой структуры научного текста (функционально-стилистический аспект). – Красноярск, 1988; Разговорная речь в системе стилей современного русского литературного языка / Под редакцией О.Б. Сиротининой, Лексика. – Саратов, 1983; Грамматика, 1992; Гречко Н.К. Синтаксис немецкой научной речи. – Л., 1985; Современная русская устная научная речь / Под редакцией О.А. Лаптевой. – Т. 1. – Красноярск, 1985. – Т. 2. – 1994. – Т. 3. – М., 1995; Гвишиани Н.Б. Язык научного общения (вопросы методологии). – М., 1986; Славгородская Л.В. Научный диалог. – Л., 1986; Иванова Т.Б. Функциональная семантико-стилистическая категория акцентности в русских научных текстах: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – Харьков, 1988; Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. – Свердловск, 1990; Салимовский В.А. Семантический аспект употребления слова в функц. стилях речи. – Иркутск, 1991; Его же: Жанры речи в функц.-стилистическом освещении (научный академический текст). – Пермь, 2002; Данилевская Н.В. Вариативные повторы как средство развертывания научного текста. – Пермь, 1992; Рябцева Н.К. Мысль как действие, или Риторика рассуждения // Логический анализ. Модели действия. – М., 1992; Лапп Л.М. Интерпретация научного текста в аспекте фактора "субъект речи". – Иркутск, 1993; Очерки истории науч. стиля рус. лит. языка XVIII–XX вв. / Под ред М.Н. Кожиной. Т. I. Ч. 1–2. – Пермь, 1994. Т. II. Ч. 1, 1996 (см. ст. Баженовой Е.А. о композиции научного текста). Т. II, Ч. 2. – Пермь, 1998; Чернявская В.Е. Интертекстуальность как текстообразующая категория вторичного текста в научной коммуникации. – Ульяновск, 1996; Ее же: Интертекстуальное взаимодействие как основа научной коммуникации. – Л., 1999; Кожина М.Н., Котюрова М.П. Изучение научного функционального стиля во второй половине XX в., "Stylistyka-VI". – Opole, 1997; Трошева Т.Б. Формирование рассуждения в процессе развития научного стиля русского литературного языка XVIII–XX вв. (сопоставительно с другими функц.и разновидностями). – Пермь, 1999; Баженова Е.А. Научный текст в аспекте политекстуальности. – Пермь, 2001; Кожина М.Н., Чиговская Я.А. Стилистико-текстовый статус и взаимодействие категорий ретроспекции и проспекции в научной речи // Стереотипность и творчество в тексте. – Пермь, 2001; Mistrík J. Štylistika slovenskeho jazyka. – Bratislawa, 1985; Gajda St. Współczesna polszczyzna naukowa. Język czy zargon? – Opole, 1990; его же: Podstawy bodań stylistycznych nad językiem naukowym. – Warszawa; Wroclaw. 1982.

М.Н. Кожина