Речевая агрессия

– использование языковых средств для выражения неприязни, враждебности; манера речи, оскорбляющая чье-л. самолюбие, достоинство. В наибольшей степени Р. а. находит воплощение в разг. и публиц. сферах коммуникации.

Содержательная сторона и формы Р. а. исторически изменчивы. Р. а. может переживать периоды активизации и спады употребления; особенно характерна для совр. этапа развития рус. лит. языка.

Первой фиксацией Р. а. в рус. публицистике можно считать обличительные "Послания" Ивана Грозного к князю Андрею Курбскому (1564 г.), которые лежат у истоков "родословной" публиц. стиля. Иван Грозный клеймит измену своего политического противника, употребляя при этом грубые, бранные слова, которые, врываясь в книжно-славянское окружение, создают резкий контраст стилистических контекстов, усиливающий воздействующий эффект послания, его обличительный пафос: "И ты то все забыл, собацким изменным обычаем преступил крестное целование, ко врагам христианским соединился еси"; "И еже воевод своих различными смертьми расторгали есмя, а Божиею помощию имеем у себя воевод множество и опричь вас, изменников"; "…А еже о изменах и чародействе воспомянул еси, – ино таких собак везде казнят".

В ХХ в. длительным периодом Р. а. в отношении целых слоев общества был период господства тоталитарного режима, когда от человека требовалось полное подчинение единой моральной норме общественного служения в ущерб всем другим интересам. В публиц. выступлениях Р. а. была направлена против граждан, проявлявших "беспринципность", "эгоизм", склонность к "вещизму". В сталинскую эпоху достигла пика активности такая форма языкового насилия, как "наклеивание ярлыков": враг народа, троцкистский вредитель, уклонист и т.п. (см. Тоталитарный язык).

Поскольку информация о событиях была значима не сама по себе, а как средство проведения определенной идеологии, действительность в СМИ искажалась. Так, сведения о событиях за рубежом окрашивались мрачным цветом с оттенком неприязни. События внутренней жизни рисовались обычно в светлых, приподнято-торжественных тонах, и это высокопарное представление действительности, вызывавшее неприятие у многих мыслящих членов общества, также было своеобразной формой Р. а. Основная масса публикаций представляла собой набор идеологических штампов. СМИ выступали в качестве орудия партийного руководства обществом, читателю отводилась роль объекта идеологического воздействия. Отношения автора и адресата, складывавшиеся как отношения руководителя и подчиненного, обусловливали главенствующую модальность текстов СМИ того периода, нередко проявляющуюся прямо и грубо, – модальность долженствования. Немногие публикации (прежде всего очерки талантливых журналистов) демонстрировали искреннее уважение к герою и читателям.

Тенденция к Р. а. продолжает действовать в период расширения границ речевой свободы – в период перестройки и постперестройки. Отмена цензуры, идеологических табу, строгих стилевых установок привела к раскрепощению языка публицистики.

Меняется статус участников коммуникативного акта: журналиста и читателя. Становятся неактуальными отношения автора и адресата как отношения поучения, подчинения, диктата. Меняется вектор модальности долженствования, она обращена теперь к властным структурам: "И невозможно себе представить, что при осуществлении такого проекта какой-нибудь фининспектор в районе будет действовать, а министр финансов, к примеру, соблюдать политес. Так не получится. Усилия должны быть предприняты всей государственной машиной"; "Можно переписать все законы, сделать их прекрасными, но без конкретных жестких мер, без личной ответственности министров-капиталистов никакого прорыва добиться невозможно"; "И, как ни крути, только президент отвечает за это лично" ("Московский комсомолец" в Перми").

Приоритет общественного над частным сменился всплеском интереса ко второму: в СМИ с энтузиазмом обсуждаются вопросы, связанные с частной жизнью, с интимными сторонами существования человека. Одним из самых популярных жанров стало интервью. Проявляющаяся в этом жанре назойливость журналистов воспринимается как Р. а. по отношению как к интервьюируемым, так и к читателям. Напр., в интервью с бывшим актером В. Царевым автор выпытывает интересующую его подробность с помощью вариативного повтора одного и того же болезненного для его собеседника вопроса:

– Выпить-то, наверное, любите?

– Нет, а кто не любит? И почему не выпить, если есть?

– Сильно пьете?

– Да ну, перестань!

– В запои не уходите?

– Не на что.

("Комсомольская правда" в Перми").

В некоторых СМИ распространился своеобразный вид Р. а., получивший название стеб (стеб – ернически агрессивное поведение, отношение к чему-л. и соответствующий стиль речи). В ерническом стиле журналисты пишут о катастрофах, пожарах, убийствах, грабежах, высмеивают то, что, казалось бы, не располагает к шутке: "27 января около 17 часов на улице Юрша ударили по головушке заместителя начальника одного из сбербанков…"; "В селе Кыласово Кунгурского района 34-летний мужик развелся с женой, потом как следует напился по этому поводу, а затем устроил пиф-пиф себе в грудь из охотничьего ружья…"; "Нехило заполыхал деревянный двухквартирный дом по улице Таджикской… Полыхали хозяйственные постройки, баня… В неравной битве с огнем четыре барана превратились в шашлык" ("МК в Перми"). Такая манера навязывает агрессивно-нигилистическое отношение ко всем без исключения явлениям (как отрицательным, так и положительным) и отражает идейный разброд общества, в котором прежние идеалы разрушены, а новые еще не сформированы.

Разрушение концептуального и стилистического единства СМИ выразилось в разделении прессы на качественную и бульварную, в последней Р. а. имеет часто разнузданный характер, который был невозможен в прежние годы жесткой цензуры. Если серьезные издания не позволяют себе явных оскорблений, а грубости читателя противопоставляют иронический или подчеркнуто вежливый тон, то другие издания избирают грубую, агрессивную манеру речи. В совр. прессе распространяется Р. а. в ее "чистом" виде, когда речевое действие осознанно совершается как агрессивное и читатель воспринимает его именно как агрессивное. В высказываниях с установкой на прямое оскорбление объекта употребляется бранная лексика и фразеология, в том числе перифрастического типа (напр.: дерьмократы, демпроститутки пера, дристуны свободы). Такая лексика и фразеология является языковым насилием над этическим и эстетическим сознанием читателя.

Отказ от обязательного принципа коммунистической партийности привел к идеологическому размежеванию, к появлению самых разных по политической окраске газет – от коммунистических, монархических и даже фашистских до демократических широкого спектра. В газетах "Завтра", "Русский порядок" и т.п. используются грубо-просторечная лексика и другие средства уничижения (напр., написание фамилий и имен со строчной буквы: господин чубайс и т.д.) политических оппонентов. Т. о., в совр. публицистике Р. а. проявляется не только в сфере межличностных отношений, но и – как в прежние времена – в сфере идеологического противостояния, но противостояния более сложного, чем бинарная оппозиция "свои – чужие".

Тенденция к Р. а. в постперестроечное время активно проявляет себя в сферах функционирования устной разг. речи: в семье, в школе и других учреждениях образования, в армии, сфере хозяйства, где заняты работники низкой квалификации и используется преимущественно физический труд, сфере обслуживания, в парламентском общении. В этих коммуникативных сферах Р. а. находит яркое воплощение в инвективном стиле речевого взаимодействия.

Поскольку механизмы, традиционно сдерживавшие проявление Р. а., в значительной степени утрачены в условиях общего культурного неблагополучия, обусловленного длительными социальными катаклизмами, в наше время назрела необходимость в научной разработке новых механизмов, которые предотвратили бы распространение Р. а. и способствовали тем самым процессам гуманизации общения.

Лит.: Кайда Л.Г. Эффективность публиц. текста. – М., 1989; Какорина Е.В. Стилистические изменения в языке газеты новейшего времени: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1992; Лоренц К. Агрессия. – М., 1994; Купина Н.А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции. – Екатеринбург; Пермь, 1995; Солганик Г.Я. Газетные тексты как отражение важнейших языковых процессов в совр. обществе (1990–1994 гг.), "Stylistyka-IV". – Opole, 1995; Михальская А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. – М., 1996; Рус. язык конца XX столетия (1985–1995). – М., 1996; Рус. язык (1945–1995), Opole, 1997; Майданова Л.М., Соболева Е.Г., Чепкина Э.В. Общественная концепция личности и жанрово-стилистические характеристики текстов в средствах массовой информации, "Stylistyka-VI". – Opole, 1997; Речевая агрессия и гуманизация общения в средствах массовой информации. – Екатеринбург, 1997; Сковородников А.П. Языковое насилие в совр. российской прессе // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. – Красноярск; Ачинск, 1997. Вып. 2; Булгакова Н.Е. Словесные ярлыки как фактор языкового насилия (там же); Диева Т.М. Социальные диалекты в совр. российской прессе (газеты "Завтра" и "Русский порядок"): Автореф. дис. … канд. филол. наук. – СПб., 2001.

Т.Б. Трошева