Концепт

– один из наиболее популярных и наименее однозначно дефинируемых терминов совр. лингвистики. Он связан прежде всего с антропоцентрической парадигмой языкознания и когнитивно-прагматической методологией и используется наряду с такими ключевыми понятиями, как "дискурс", "картина мира" и др., для репрезентации мировоззренческих, интеллектуальных и эмоциональных интенций личности, отраженных в ее творениях – текстах.

Само понятие К. сформировалось в отечественной лингвистике в последнее десятилетие. В "Философ. энцикл. словаре" (1983) определение К. предельно кратко: "(от лат. сonceptus) – содержание понятия"; в "Лингв. энцикл. словаре" (1990) этот термин не приводится. Первоначально термин появился при переводе работ иноязычных авторов как синоним понятия "сигнификат". Одной из первых лингвистическое содержание К. определила А. Вежбицка: "Это объект из мира "Идеальное", имеющий имя и отражающий определенные культурно обусловленные представления человека о мире "Действительность"" (цит. по: Фрумкина Р.М., 1992). Однако в настоящее время в языковедении с термином "К." связывают "весьма различающиеся теоретические построения, что в значительной мере осложняет взаимопонимание между авторами тех или иных публикаций" (Залевская А.А., 2001, с. 31).

В когнитологии под К. понимается "оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике" ("Краткий словарь когнитивных терминов", 1996, с. 90). Некоторые ученые полагают, что часть концептуальной информации имеет языковую "привязку", т.е. способы их языкового выражения, но часть этой информации представляется в психике принципиально иным образом, т.е. ментальными репрезентациями другого типа – образами, картинками, схемами и т.п. Как интерпретаторы смыслов К. постоянно уточняются и модифицируются. "Так как люди постоянно познают новые вещи в этом мире и поскольку мир постоянно меняется, человеческое знание должно иметь форму, быстро приспосабливаемую к этим изменениям" (Барсалоу Л.В. Цит. по: "Краткий словарь…", с. 91).

Термин и понятие К. широко используются и при описании языковой семантики. Нередко значения языковых выражений приравниваются к соответствующим К. Однако такое истолкование соотношения К. и значения не является единственно возможным. "К. – это скорее посредники между словами и экстралингвистической действительностью" ("Краткий словарь…", с. 92). Как перспективное оценивается то направление в семантике, которое придерживается идеи о противопоставленности концептуального уровня семантическому (языковому), поскольку общечеловеческие (если и не универсальные) К. по-разному группируются и по-разному вербализуются в разных языках в тесной зависимости от собственно лингвистических, прагматических и культурологических факторов, а следовательно, фиксируются в разных значениях (Там же, с. 92–93).

В лингвокультурологии К. мыслится как "культурно-ментально-языковое" образование, своего рода "сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека… тот "пучок" представлений, понятий, знаний, ассоциаций, который сопровождает слово" (Степанов Ю.С., 2001). В отличие от многих исследователей, Ю.С. Степанов считает К. и понятие различными сущностями, ср.: "В отличие от понятий концепты не только мыслятся, они переживаются. Они – предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений" (Там же). По мнению этого исследователя, в структуру К., с одной стороны, входит все, что имеет отношение и к строению понятия; с другой стороны, к структуре концепта относится все то, что делает его фактом культуры: исходная форма, сжатая до основных признаков содержания история, современные ассоциации, оценки и т.д. По В.В. Колесову, К. предстает в своих содержательных формах как образ, как понятие и как символ; И.А. Стернин рассматривает К. как комплексный мыслительный образ, являющийся операционной единицей мышления и вербализуемый в процессе коммуникации теми или иными речевыми средствами (см. лит.).

Тот факт, что слово и так называемый "культурный концепт" материализуются обычно в одном и том же звуковом / буквенном комплексе, обусловливает необходимость различения внутреннего содержания слова, с одной стороны, и концепта, с другой, а также специфики семантического и концепторного анализа. Концепторный анализ, обнаруживая точки соприкосновения с семантическим, отличен от него прежде всего по конечным целям и анализируемому материалу. Семантический анализ (СА) "направлен на экспликацию семантической структуры слова, уточнение реализующих ее денотативных, сигнификативных и коннотативных значений" (Кубрякова Е.С., 1991). Концепторный анализ (КА) предстает как поиск того общего, что подведено под один знак и предопределяет бытие знака как когнитивного образования. СА связан с разъяснением слова, КА движется к знаниям о мире. Материалом для СА служат реализующие слово речевые контексты. Источниками сведений для постижения К. являются "тексты культуры", в частности, прецедентные тексты, художественные дефиниции (типа Вся наша жизнь – игра; Мир – театр, и люди в нем актеры; Слово есть Бог, и Бог есть слово и т.п.), концепции, выработанные в том или ином произведении духовной культуры, например, концепция войны у Л. Толстого, концепция игры у Г. Гессе, концепция рока в древнегреческой трагедии и т.д. (см.: Грузберг Л.А., 2001).

Говоря о внутреннем содержании слова, языковед имеет в виду его семантику. Внутреннее содержание К. – это своего рода совокупность смыслов, организация которых существенно отличается от структуризации сем и лексико-семантических вариантов слова. Соотношение семантики слова и совокупности смыслов одноименного К. многопланово, а иногда и парадоксально. Так, в концепте игра отсутствуют смыслы ‘безделье’, ‘несерьезное времяпрепровождение’. В то же время весьма актуальными оказываются смыслы субстанционального характера, а именно осмысление игры в качестве олицетворения высокоинтеллектуальной деятельности и/или аналога сознательной деятельности как таковой. Для многих культурных концептов характерна антиномичность – диалектичное совмещение, гармония противоположностей. В концепте слово, например, отчетливо уловимы такие составляющие, как ‘всесильность – бессилие’, ‘вечность – мимолетность’, ‘спасительность – губительность’. В концепте смерть отразилось представление о ней как о явлении угрожающе-ужасном и в то же время житейски-философски-спокойное отношение к неизбежности ее, характерное для народного сознания.

К осознанию К. как текстовой категории наиболее близка современная психолингвистика, то ее крыло, которое осуществляет интегративный подход к анализу языковых явлений, предполагающий выход за рамки лингвистики и учет особенностей функционирования языка как одного из компонентов сложного ансамбля психических процессов, без взаимодействия которых пользование языком (в том числе понимание текста) невозможно. Именно такой подход к анализу К. осуществлен в исследовании А.А. Залевской "Текст и его понимание" (2001). Опираясь на труды по психологии, нейролингвистике, физиологии высшей нервной деятельности, антропологии, патопсихологии (И.М. Сеченова, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии, К. Харди, А. Дамазио, Ф.Е. Василюка и др.), А.А. Залевская разрабатывает теорию К. как достояния человека. Важнейшим для этой теории является разграничение концепта как достояния индивида, концепта как инварианта, функционирующего в определенном социуме или – шире – культуре, и конструкта как продукта науч. описания. К. как достояние личности – это "спонтанно функционирующее в познавательной и коммуникативной деятельности индивида базовое перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера, подчиняющееся закономерностям психической жизни человека" (Залевская А.А., 2001, с. 90).

В целом утверждение в лингвистике понятия К. обозначило новую ступень в постижении способов, закономерностей и особенностей взаимодействия языка, сознания и культуры, а следовательно, выявило и новые аспекты взаимодействия лингвистики, когнитологии, культурологии, психологии, философии; расширило рамки содержательного анализа языковых явлений и придало значительно бoльшую глубину и эффективность семантическим исследованиям.

Лит.: Концептуализация и смысл. – Новосибирск, 1990; Логический анализ языка: Культурные концепты. – М., 1991; Кубрякова Е.С., Об одном фрагменте концептуального анализа слова ПАМЯТЬ // Логический анализ языка: Культурные концепты. – М., 1991; Соломоник А. Язык и знаковая система. – М., 1992; Фрумкина Р.М. Концепт, категория, прототип // Лингвистическая и экстралингвистическая семантика. – М., 1992; Василюк Ф.Е. Структура образа. – Вопросы психологии. – 1993. – №5; Лукин В.А. Концепт истины и слово истина в русском языке (опыт концептуального анализа рационального и иррационального в языке). – ВЯ. – 1993. – №4; Колесов В.В. Ментальная характеристика слова в лексикологических трудах В.В. Виноградова. – Вестник Моск. ун-та. Серия "Филология". – 1995. – №3; Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. – М., 1996; Руднев В.П. Словарь культуры ХХ в.: Ключевые понятия и тексты. – М., 1997; Бабушкин А.П. Типы языковых концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика: Автореф. дис. … д-ра филол. наук. – Воронеж, 1998; Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? – М., 1998; Попова З.Д., Стернин И.А. Понятие "концепт" в лингвистических исследованиях. – Воронеж, 1999; Сазонова Т.Ю. Различные подходы к проблеме концепта // Слово и текст в психолингвистическом аспекте. – Тверь, 2000; Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. – М., 2000; Грузберг Л.А. Концепт как культурно-ментально-языковое образование // Изменяющийся языковой мир. – Пермь, 2001; Залевская А.А. Текст и его понимание. – Тверь, 2001; Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: Опыт исследования. – М., 2001; Wierzbicka A. Semantics, culture and cognition. Universal human concepts in culture-specific configurations. – N.Y.; Oxford, 1992; Hardy C. Networks of meaning. A bridge between mind and matter. – Wesport, Connecticut; London: Praeger, 1998.

Л.А. Грузберг