Риторический прием

– понятие, которое с точки зрения системного подхода к определению понятий и терминов элокуции представляется целесообразным считать наиболее общим (родовым) в кругу таких понятий и терминов, как троп, фигура речи (стилистическая фигура, риторическая фигура), стилистический прием. Причем такое осмысление понятия "Р. п." предполагает самое широкое понимание нормы и соответственно мотивированного условиями речевого общения отклонения от той или иной ее разновидности. Норма в таком случае может быть определена как "понятие, обозначающее границы, в которых вещи, явления, природные и общественные системы, виды человеческой деятельности и общения сохраняют свои качества, функции, формы воспроизводства" (Кемеров В.Е., 1998, с. 579). Отклонения от нормы (в таком ее понимании) фиксируются в речи, но не обязательно являются нарушением собственно языковых норм, поскольку "отношения "нормативный язык / ненормативное содержание" возможны при передаче различных абсурдов, бессмыслиц, нарушающих нормы психического абсолюта: при передаче ситуаций в фантастике и волшебных сказках и т.д., т.е. при нарушении социальных (статусных, ролевых, поведенческих, моральных, этических, религиозных и т.д.) норм" (Болотов В.И., 1985, с. 41).

В рамках такого понимания нормы можно выделить, по крайней мере, такие ее разновидности и, соответственно, разновидности Р. п., понимаемых как прагматически мотивированные отклонения от этих норм.

I. Нормы собственно языковые и собственно речевые

Нормы языковые, которые, будучи опосредованы узусом, восходят к системе и структуре языка, – это "совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе общественной коммуникации" (Семенюк Н.Н., 1990, с. 337).

Осуществляемое в процессе речевой деятельности прагматически целесообразное отклонение от языковой нормы или ее нейтрального варианта можно назвать языковым Р. п. Такими приемами являются, в частности, грамматическая фигура (илл. 1.1.), прием трансформации (разложения) фразеологизма (илл. 1.2.), какозелия (илл. 1.3.), эллипсис фразеологизированного типа (илл. 1.4.) и др. Напр.:

1.1. Именно на студенческой скамье надо вложить в душу будущего словесника ту влюбленность в язык и литературу, ту одержимость, то умение сопереживать художнику, которые он потом понесет в школу. Нельзя допустить, чтобы педагог-словесник работал мимо сердца ученика (Л. Ошанин). По правилам русской грамматики предлог "мимо" нормативно употребляется с глаголами перемещения в пространстве: идти, бежать, ехать, лететь и т.п.; глагол работать не относится к этой группе глаголов.

1.2. Долг грабежом красен ("Комсомольская правда". 3 марта 1995 г., заголовок). Ср. с фразеологизмом Долг платежом красен.

1.3. Уже в течение пяти лет, <…> не могу въехать, кому творчество этих кренделей (имеется в виду эстрадная труппа – А.С.) нДравится? ("Сегодняшняя газета", 8–14 июля 2000 г.). Здесь имеем намеренное отклонение от орфоэпической и одновременно орфографической нормы, подчеркнутое графически.

1.4. Мишка ни на шаг не отстает от нее: мать в погреб – и он за ней, мать на кухню – и он следом (М. Шолохов). Здесь выделенная часть текста представляет собой цепочку двусоставных эллиптических предложений с незамещенными синтаксическими позициями глаголов-сказуемых. Такие синтаксические конструкции демонстрируют стилистически значимое отклонение от нейтрального варианта синтаксической нормы – полного двусоставного предложения.

Нормы речевые, или текстовые, – это правила построения письменного и устного текста, обеспечивающие его связность, цельность и однозначность, а также среднестатистические языковые характеристики текстов определенной стилевой и/или жанровой принадлежности.

Осуществляемые в процессе речевой деятельности прагматически целесообразные отклонения от речевых (текстовых) норм можно назвать речевыми риторическими приемами. Реализация речевых риторических приемов не влечет за собой нарушения языковых норм. Такими приемами являются, в частности, амплификация (илл. 1.5.), анадиплозис (илл. 1.6.), антиэллипсис (илл. 1.7.) и некоторые другие. Напр.:

1.5. Арина Власьевна была настоящая русская дворяночка прежнего времени; ей бы следовало жить лет за двести, в старомосковские времена. Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четвергову соль, в скорый конец света … боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми животными; не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов… (И. Тургенев). Протяженность этого перечисления больше среднестатистического, что и позволяет квалифицировать его как амплификацию.

1.6. Шесть парадоксов советской системы:

Нет безработицы, но никто не работает.

Никто не работает, но растет производительность труда.

Растет производительность труда, но в магазинах пусто.

В магазинах пусто, но в домах кое-что есть.

В домах кое-что есть, но все недовольны.

Все недовольны, но единогласно голосуют "за" ("Книжное обозрение", №48, 1991 г.). Представленные здесь плеонастичность (избыточное многословие) и упорядоченность дискурса (повторение одних и тех же слов в конце и начале соседних предложений) являются отклонением от обычной (среднестатистической) структуры прозаического текста и составляют фигуру анадиплозиса.

1.7. …Нет, конечно, бывает, что молоденькая у нас иногда выходит за пожилого. Но зато этот пожилой у нас обыкновенно какой-нибудь там крупнейший физиолог, или он ботаник, или он чего-нибудь такое изобрел всем на удивленье, или, наконец, он ответственный бухгалтер и у него хорошая материальная база на двоих (М. Зощенко). Здесь имеет место избыточное замещение потенциальных синтаксических позиций (фигура контекстуального антиэллипсиса), не характерное для стилистически нейтральных контекстов.

Все приведенные выше примеры Р. п. объединяются в группу стилистических фигур, под которыми будем понимать стилистически значимые, осуществляемые в первую очередь в синтагматическом (линейном, горизонтальном) контексте отклонения от языковых норм, их нейтральных вариантов или норм речевых (ср.: Скребнев Ю.М., 1975, с. 591).

Со стилистическими фигурами коррелируют тропы, которые представляют собой стилистически значимые, осуществляемые в первую очередь в парадигматическом (вертикальном, ассоциативном) контексте, отклонения от лексико-семантических и грамматико-семантических норм (ср.: Никитина С.Е., Васильева Н.В., 1996, с. 138–142).

В силу вышеуказанной общности тропов и фигур их целесообразно объединить в класс стилистических Р. п.

II. Нормы логические, под которыми понимаются законы формальной логики, соблюдаемые при построении нормативного высказывания.

В процессе речевой деятельности говорящий/пишущий может намеренно нарушать ту или иную логическую норму (закон логики) для достижения какого-либо прагматического эффекта.

Так, напр., на нарушении логического закона противоречия, гласящего (в одной из своих формулировок), что "не могут быть одновременно истинными некоторое суждение и его отрицание" (Свинцов В.И., 1998, с. 141), основан риторический прием алогизма, реализованный в следующем анекдоте:

2.1. "Когда вернешься из кинотеатра, – говорит жена, – а я еще буду смотреть телевизор, то ты меня не буди" (Анекдоты наших читателей. – М., 1995). Очевидно, что не могут быть одновременно истинными утверждения "Х смотрит телевизор" и "Х спит".

Примером нарушения логического закона тождества, согласно которому "в процессе определенного рассуждения всякое понятие и суждение должны быть тождественны самим себе" (Гетманова А.Д., 1995, с. 95), может служить амфиболия, реализуемая в тексте такого шутливого афоризма:

2.2. "Человек может вынести все, если его не остановить" ("Твой Додыр", №18, 2001). Глагол вынести поставлен в такой контекст, в котором одновременно реализуются его прямое и переносное значения: 1) "неся, удалить откуда-либо" и 2) "устоять, выдержать; не сдаться перед лишениями, трудностями" – т.е. нарушено его смысловое тождество.

Основу Р. п. может составить нарушение логического закона достаточного основания, в соответствии с которым "ничто не должно утверждаться без основания" (Берков В.Ф., Яскевич Я.С., Павлюкевич В.И., 1997, с. 232). Использование такого приема можно усмотреть, напр., в следующем анекдоте:

2.3. Идет репетиция оркестра.

Дирижер: – Так, всем стоп. Третья скрипка сильно фальшивит.

Пауза. Затем недоуменный голос:

– Третьей скрипки сегодня вообще нет!

Дирижер кивает и спокойным голосом:

– Хорошо, тогда передайте ему мои замечания… ("Московский комсомолец", №3, 2001).

Для последней реплики дирижера нет логических оснований в предшествующей конситуации.

Осуществляемые в процессе речевой деятельности прагматически целесообразные отклонения от логических норм можно объединить в группу паралогических риторических приемов.

III. Нормы этологические (поведенческие), в том числе лингвоэтологические (речеповеденческие), понимаемые как "грамматика речевого поведения" (Михальская А.К., 1998, с. 310–311). К последним относятся так называемые постулаты речевого общения (поведения); правила речевого этикета, регулирующие выбор соответствующих речевых стереотипов; вообще то, что называют коммуникативными и этическими нормами (Грайс Г.П., 1985., с. 221–228; Формановская Н.И., 1998, с. 56–269; Ширяев Е.Н., 1996, с. 24–38). Когда говорящий/пишущий намеренно и прагматически целесообразно соообщает о нарушении кем-либо этологической нормы или сам совершает речевой поступок, нарушающий ту или иную лингвоэтологическую норму, он использует параэтологический Р.п.

Такой прием лежит, напр., в основе следующего анекдота:

3.1. Встречаются два друга:

– Однажды я перепутал жену с грабителем. Как она сопротивлялась, как кричала, когда я выбрасывал ее из окна!..

– Да это еще что! Я как-то перепутал грабителя с женой, так вот он сопротивлялся, он кричал!.. ("Твой Додыр", №16, 2001).

Совершенно очевидно, что комический эффект в этом анекдоте возникает потому, что его персонажи сообщают (повествуют) о якобы совершенных ими поступках, которые не соответствуют нормативному поведению людей в описываемых ситуациях, т.е. этологической норме.

Комизм следующего шутливого объявления основан на нарушении лингвоэтологической нормы:

3.2. Украду картошку с дачи. Самовыкоп. Звонить необязательно. Найду вас сам. ("Твой Додыр", №17, 2001.) Здесь наблюдаем ненормативный для коммуникативной ситуации и жанра объявления речевой поступок, т.е. отклонение от лингвоэтологической нормы.

Лингвоэтологическим по своей сути является прием умолчания, на котором построен такой анекдот:

3.3. Петр Ильич Чайковский, Фредди Меркьюри, Джордж Майкл, Элтон Джон, Энди Белл, Джимми Саммервил, Марк Алмонд, Сергей Пенкин, Борис Моисеев…

Вы все еще хотите отправить вашего сына в музыкальное училище? ("Сегодняшняя газета", 8–14 июля 2000 г.). Намек, содержащийся в этом анекдоте, демонстрирует отклонение от постулата полноты информации.

На нарушении лингвоэтологических норм основываются некоторые приемы, использумые в некорректном споре (речевые уловки).

IV. Нормы онтологические, понимаемые как присущие человечеству в целом или какому-либо социуму и получившие отражение в языке представления о бытии (социальном, культурном, историческом и т.д.), его строении, законах и формах; "картина мира", отраженная в языке. Соответственно мотивированное интенцией говорящего/пишущего и прагматически целесообразное (в данной конситуации) отклонение от онтологической нормы должно квалифицироваться как параонтологический Р. п.

Таким приемом является, напр., намеренное предъявление (изображение) связей и отношений вещей (фактов, явлений, событий, людей, их отношений, представлений) в искаженном (нереальном, фантастическом, абсурдном) виде:

4.1. Ехала деревня

Мимо мужика.

Вдруг из подворотни

Лают ворота.

– Тпр! – сказала лошадь,

А мужик заржал.

Лошадь пошла в гости,

А мужик стоял…

(фольклор)

4.2. В одном роддоме родилась как-то девочка. Врач, принимавший роды, сразу же заметил две странности. Во-первых, девочка беспрерывно хохотала, во-вторых, кулачок ее правой ручки был плотно сжат. Когда врач с трудом разжал его, то обнаружил противозачаточную таблетку ("Твой Додыр", №16, 2001 г.).

4.3. Говорю о том образе тотального куриного мышления, который создают экранных дел мастера <…>. Население потребляет прокладки с двойной защитой от кариеса и более ни о чем не помышляет ("Известия", 6 августа 1998 г.).

Во всех трех вышеприведенных текстах описываются события, ситуации, невозможные с точки зрения онтологической нормы.

Обобщая сказанное, можно определить Р. п. как способ построения высказывания, основанный на прагматически мотивированном отклонении от нормы: собственно языковой, речевой, логической, этологической, онтологической – с целью того или иного воздействия на адресата.

Следует иметь в виду, что довольно часто перечисленные выше типы риторических приемов представлены в речи не в чистом виде, а в совмещенном, синкретичном. Напр.:

В. Жириновский: "Когда русские брали Казань, турки брали Константинополь. Лучше бы наоборот".

Или вот еще парадокс истории: когда любимые Владимиром Вольфовичем иракцы брали Кувейт, русские брали в долг у МВФ ("Аргументы и факты", №25, 2001).

В шутливом комментарии журналиста к высказыванию В. Жириновского реализована диафора – фигура речи, состоящая в том, что в узком контексте одно и то же слово (в данном случае глагол "брали") употребляется в разных значениях, а это является одновременно отклонением как от речевой, так и от логической нормы.

Синкретизм Р. п. как их типологическую двойственность (совпадение в одном речевом факте двух типологических принципов) нужно отличать от конвергенции Р. п как их контекстуального взаимодействия (совместного выполнения какой-либо прагматической функции). Конвергенцию риторических приемов разного типа мы можем наблюдать, напр., в следующем тексте:

Когда Альберт Эйнштейн умер, в очереди у райских ворот он встретил трех новозеландцев. Чтобы убить как-то время, он спросил, какой у них интеллектуальный коэффициент.

– 190, – ответил первый.

– Прекрасно, сказал Эйнштейн. – Мы сможем поговорить с Вами о вкладе Резерфорда в атомную физику и в общую теорию относительности.

– 150, – ответил второй.

– Хорошо, – сказал Эйнштейн. – Мы обсудим с Вами роль Новой Зеландии в борьбе за нераспространение ядерного оружия.

– 50, – ответил третий.

Эйнштейн задумался, а потом спросил:

– Ладно, тогда поделитесь своим прогнозом относительно дефицита бюджета на следующий год ("Сегодняшняя газета", 12 апр. 2001 г.).

В тексте этого анекдота взаимодействуют параонтологический Р. п. (изображение нереальной, фантастической ситуации), лингвоэтологический Р. п. (скрытый намек, содержащийся в последней реплике Эйнштейна) и стилистический риторический прием (стилистическая фигура нисходящей градации: 190… 150… 50; Прекрасно… Хорошо… Ладно…).

Таким образом, рассмотренные выше элокутивные понятия составляют иерархическую систему, в которой позицию первого ранга занимает понятие риторического приема, позицию второго ранга – понятие стилистического приема (наряду с другими выделенными типами Р. п.), а позицию третьего ранга – понятия стилистической фигуры и тропа.

Лит.: Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. – М., 1980; Одинцов В.В. Стилистика текста. – М., 1980; Болотов В.И. Проблемы теории эмоционального воздействия текста: дис. … д-ра. филол. наук. – Ташкент, 1985; Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике, вып. XVI, Лингвистическая прагматика. – М., 1985; Семенюк Н.Н. Норма языковая // Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990; Гетманова А.Д. Логика. – М., 1995; Никитина С.Е., Васильева Н.В. Экспериментальный системный толковый словарь стилистических терминов. Принципы составления и избранные словарные статьи. – М., 1996; Ширяев Е.Н. Культура речи как особая теоретическая дисциплина // Культура русской речи и эффективность общения. – М., 1996; Берков В.Ф., Яскевич Я.С., Павлюкевич В.И. Логика. – Минск, 1997; Кемеров В.Е. Норма // Современный философский словарь / Под. ред. В.Е. Кемерова. – Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск, 1998; Михальская А.К. Педагогическая риторика: история и теория. – М., 1998; Свинцов В.И. Логика. Элементарный курс для гуманитарных специальностей. – М., 1998; Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. – М., 1998; Сковородников А.П., Копнина Г.А. Об определении понятия "риторический прием". – Филол. науки. – №2. – 2002.

А.П. Сковородников