Стиль

(от лат. stilus, stylus – остроконечная палочка для письма, затем –манера письма, своеобразие слога, склад речи). В языкознании нет единого определения понятия С., что обусловлено многомерностью самого феномена и изучением его с различных точек зрения.

В русистике наиболее общепринятыми являются формулировки термина-понятия "С.", базирующиеся на его определении В.В. Виноградовым (1955): "Стиль – это общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка, соотносительная с другими такими же способами выражения, которые служат для иных целей, выполняют иные функции в речевой общественной практике данного народа". Отталкиваясь от этой формулировки, С. определяют как общественно осознанную, исторически сложившуюся, объединенную определенным функц. назначением и закрепленную традицией за той или иной из наиболее общих сфер социальной жизни систему языковых единиц всех уровней и способов их отбора, сочетания и употребления. Это функц. разновидность, или вариант, рус. лит. языка, отличающийся способами его использования в разных сферах общения и создающий разные речевые стили как композиционно-текстовые структуры.

С. – фундаментальное понятие стилистики, и по мере ее развития складывались разные понимания С.

С. – одно из ранних понятий гуманитарного знания, представленное в риториках и поэтиках Древней Греции и Рима, а еще ранее в индийских поэтиках. Вплоть до средневековья понятие С. как своеобразия речи связывается с вопросом нормативности, а именно с тем, какой слог и его средства (тропы и фигуры, состав лексики, фразеологии, синтаксиса) "приличествует" употреблять в разных видах словесности. В ХVIII в. с появлением на Западе особой дисциплины, стилистики, С. определяется как своеобразие худож. речи (писателя, произведения и т.д.). В ХVIII в. С. становится также искусствоведческим термином для обозначения сугубо индивидуальной манеры изображения. Такое понимание достигает расцвета в эпоху лит. романтизма, связываясь с понятием человека-творца, гения как неотъемлемое и неотчуждаемое его свойство. Ср. высказывание Ж.Л.Л. Бюффона: "Стиль – это сам человек". У Гегеля противопоставление манеры и С. "снимается" в понятии "оригинальность". В рус. языке термин "стиль" и вариант "штиль" появляются в ХVII в., в середине ХIХ в. закрепляется термин "стиль".

Будучи явлением историческим (см. Историзм стиля), С. претерпевает изменения в содержании своего понятия.

Наиболее ранним в России было восходящее к античным риторикам трехчленное представление С. в рус. риториках XVII–XVIII вв. и теории и практике М.В. Ломоносова и его современников (см. Трех стилей теория): высокий – средний – низкий как совокупностей в каждом из них языковых средств в единстве (соотнесении) с предметом речи, темой, содержанием, группой жанров, тем самым – соответствующих трем видам "речений".

Позднее в связи с распадом в рус. лит. языке системы трех стилей и дальнейшим процессом демократизации языка на основе модификации этой модели С. выделяется оппозиция: книжный С. (см.) – разговорный (разг.-фамильярный) С. (см.) на фоне нейтрального. Стилевая окраска книжности речи была представлена (и сейчас частично сохраняется) в письменной форме в текстах специальной (науч., оф.-дел.) и худож. литературы и восходила к церк.-слав. пласту древнерус. книжности, разговорный С. (тип) – к устно-разг. речи низов городского населения и просторечию.

Эту модель С. традиционную (см.) совмещают нередко с экспрессивной (Ш. Балли), поскольку здесь по отношению к нейтральной "основе" (общеупотребительным средствам языка) представлены совокупности средств языка с повышением экспрессивно-стилистической тональности: торжественная (риторическая), возвышенная, строгая, официальная или ее понижением: С. фамильярный, грубый, дружеский, неофициальный, активизирующиеся либо в сфере книжно-письменной официальной речи и придающие ей соответствующую "окраску", либо, напротив, – в разг.-обиходной (преимущественно устной, неофициальной) со свойственной ей стилистической окраской (см.). Эти средства представляют собой ресурсы стилистической синонимии (очи – глаза – гляделки; длань – рука – лапа; вкушать – есть – уплетать). В ХХ в. они используются в худож. литературе и публицистике как средства создания юмора, сатиры, иронии.

Однако экспрессивность речи и ее источники не ограничиваются указанным аспектом (синонимией). Экспрессивность стиля понимают шире: сюда относят средства с различными эмоциональными и экспрессивными окрасками и оценкой (возвышенная, интимно-ласковая, уничижительная, презрительная и т.д.). Обычно эти экспрессивно-стилистические признаки определяются также на фоне нейтральных (стилистически не окрашенных) средств. Более строгим структурно-семантическим вариантом этой модели является понимание С. как коннотативной стороны языковых единиц, содержащих помимо денотативного разнообразные экспрессивно-эмоциональные, оценочные, стилистические, ассоциативно-образные созначения и окраски, которые сопутствуют собственно понятийному значению, передавая закрепляемые за языковыми единицами отношения и оценки говорящих к денотатам соответствующих языковых единиц.

Таким образом, на смену пониманию С. в период классицизма как замкнутой системы средств языка определенного однотипного стилистического "статуса" (соответствующих содержанию и жанру произведения) на основе трехчленного деления, приходит понимание С. как той или иной окраски (значения, точнее со-значения) у языковых единиц на фоне нейтральной нормы, единиц, составляющих стилистические пласты в системе языка. Это аспект не столько функциональный, сколько структурно-языковой, изучаемый стилистикой ресурсов (см.), хотя когда речь идет об употреблении этих средств в процессе общения, естественно, обнаруживается функциональность.

Однако с начала ХIХ в. отошла в прошлое возможность построения более или менее протяженного высказывания, тем более целого произведения, средствами одной стилистической окраски. При взгляде на историю развития стилистики такая ситуация была оценена (в ходе дискуссии 1954 г. по стилистике) даже как исчезновение стиля (если подходить к его определению с точки зрения ломоносовской традиции).

В первой половине ХIХ в. для обозначения индивидуальной манеры речи применительно к С. писателя используется номинация слог (см. у В.Г. Белинского и др.). Это значение термина С. сохраняется в лингвостилистике в качестве одного из возможных до настоящего времени. Ср. толкование в словарях термина С. как индивидуальной манеры, способа, которым исполнен данный речевой акт (или произведение) – стиль речи конкретного лица, в особенности – писателя (С. Пушкина, С. Гоголя).

Термином "С." в словарях обозначают и общепринятую манеру речи, способ ее исполнения, свойственный типизированным литературным текстам, в том числе жанровым разновидностям, когда значимы не только языковые элементы, но и композиция, и другие составляющие текста (С. романтизма, классицизма; С. к.-л. литературной школы; С. басни, репортажа, фельетона).

С середины ХХ в. в связи с развитием функц. стилистики (см.) появляется и становится центральным в современной науке понимание С. как стиля функционального. В этом случае внимание сосредоточивается преимущественно на речевой организации текста. С учетом указанного выше определения стиля, данного В.В. Виноградовым (1955), функц. стиль – это своеобразный характер речи той или иной ее социальной разновидности, соответствующей сфере общения и деятельности, соотносительной с определенной формой сознания, который создается особенностями функционирования в этой сфере языковых средств и специфической речевой организацией, речевой системностью (см.). (Подробнее см.: Функциональные стили в соотношении с разговорной речью и художественной речью, Экстралингвистические, или внелингвистические, стилеобразующие факторы функциональных стилей). Т. о., С. – явление субъективно-объективное.

Термин "функц.стиль" используют в аспекте не только речи, но и строя языка, и тогда его определяют как исторически сложившиеся в данном языковом коллективе разновидности лит. языка, представляющие собой относительно замкнутые системы языковых средств, регулярно функционирующие в различных сферах общественной деятельности.

Иногда ряд функц. стилей объединяют в широкий круг книжной речи (науч., оф.-дел., публиц., "языка худож. литературы") в противоположность речи разг., обиходной.

Существует и собственно оценочное определение С. речи – хороший С. (сочинения) или плохой – на основе соответствия/несоответствия сложившимся представлениям о норме стиля (см. Стилистическая норма).

При различии этих пониманий С. у них имеются, однако, общие, инвариантные признаки. Это наличие некоего своеобразия, специфической характерологической черты (не нейтральности) у разновидности языка/речи или у совокупности языковых средств, каких-то отклонений от обычного, буквального, лишенного коннотаций (в том числе функц.-стилистических) обозначения предмета речи (денотата в широком смысле) у одного С. по сравнению с другим. Феномен С., стилистического вообще – это нечто своеобразное, специфичное, характерное для того или иного предмета, явления, отличающее его от других предметов, явлений того же ряда. Этот смысловой компонент последовательно предстает во всех значениях слова "стиль" в словарях совр. рус. языка: 1. "Совокупность признаков, характеризующих искусство… или индивидуальную манеру художника" // "Совокупность характерных признаков, особенностей, свойственных чему-либо, отличающих что-либо". 2. "Совокупность приемов использования средств языка, характерная для какого-либо писателя…" 3. "Функциональная разновидность лит. языка…", т.е. функц. стиль, как сказано выше, – это "своеобразный характер речи той или иной ее разновидности" // "Особенности в построении речи…" 4. "Способ осуществления чего-либо, отличающийся совокупностью своеобразных приемов…" (МАС. Т. 4). Заметим при этом, что номинация "манера" тоже включает в себя понятие отличительных признаков: "Совокупность особенностей в построении речи и словоупотреблении, манера словесного изложения" (БАС. Т. 4). Кроме того (что важно для определения стиля), это наличие особых в каждой сфере общения, разновидности языка/речи принципов отбора и комбинации языковых средств, их трансформации, обусловленных экстралингвистическими факторами. Различия стилей определяются различием этих принципов, но С. – не сами принципы, а результат их действия. Т. о., каждый С. характеризуется наличием дифференциальных признаков. Индивидуальный С., по словам Ю.С. Степанова, – это "мера отклонений от нейтральной нормы". Наконец, понятие С. всегда связано с его осознанием.

С. явление не столько собственно языковое (в узком смысле последнего слова, как строя языка), сколько речевое, свойственное высказываниям (текстам) и создающееся в них. Таково мнение, напр., М.М. Бахтина, утверждающего: "Экспрессивная сторона языковых единиц – это не аспект системы языка" (1979, с. 264), "…экспрессивность отдельных слов не есть свойство самого слова как единицы языка и не вытекает непосредственно из значений этих слов" (Там же, с. 269). Если и не соглашаться с категоричностью этих утверждений, то следует бесспорно признать, что стилистические значения и оттенки у слов (как присущие им созначения, коннотации) формируются в процессе функционирования слов в речи, поскольку, как верно заметил Ф. де Соссюр, "факт речи предшествует факту языка".

Таким образом, С. творится и выражается в речевой деятельности, в процессе употребления языка и запечатлевается в тексте. С. – это одно из существенных свойств текста, формирующихся и выражающихся в его речевой системности, обусловленных в той или иной сфере и ситуации общения определенной совокупностью экстралингвистических стилеобразующих факторов (см.). В результате чего можно отличить – по стилю – один текст (группу текстов) от другого; это касается и индивидуальных особенностей речи. Неверно представлять дело лишь так, что стилистический аспект текста создается за счет языковых средств одинаковой стилистической окраски (за исключением редких особых случаев и случаев, отмеченных в произведениях ХVIII в.).

В стремлении уточнить лингвистическое понятие "С." известный чехословацкий ученый К. Гаузенблас попытался дать более глубокую его характеристику на основе учета широкого, общего понимания С. (различных "областей и форм человеческого поведения"). В результате обозначился круг (система) признаков, существенных и для стиля как понятия лингвистики. Вот эти основные признаки: "Стиль – это специфически человеческое явление", "сфера стилевых явлений – это сфера интериндивидуального контакта"; "Стиль имеет отношение к деятельности человека, для которой свойственна целенаправленность…", "Под стилем следует понимать определенный способ, принцип прохождения этой деятельности", в результате которой создается нечто целое "путем" отбора составных частей и их комбинации, важных для характеристики стиля"; "стиль связан со структурой созданного, со специфическим принципом его построения", т.е. "стиль – это свойства структуры созданного" (1967, с. 70–71). Об отношении же отдельных стилистически окрашенных единиц к языку, автор пишет, что "стилевые и языковые явления не стоят в одном ряду: стилевые явления отчасти входят в состав языковых явлений. Отчасти же выходят за их рамки" (Там же, с. 72). Ср. с указ. выше точ. зр. М. Бахтина. Подчеркнем антропоцентризм С., связанный с его онтологической природой (см. Гончарова, 1995).

Формирование стилистических средств языка и его стилевых разновидностей обусловлено расширением функций лит. языка в процессе его исторического развития, использованием лит. языка в появляющихся новых сферах деятельности и общения, а также в связи с появлением различных социальных ролей говорящих и т.д. С. развивается не только за счет многозначности языковых единиц и многофункциональности языка, но и за счет других языковых процессов, в частности заимствований из других языков, социальных, территориальных диалектов, жаргонов. Богатым источником для стилистики рус. лит. языка был старославянский (церковнославянский язык); в период же демократизации лит. языка в XIX в. – живая разговорная речь, просторечие, отчасти диалекты. Функц. стили рус. лит. языка формируются в своей основе на рубеже XVIII и XIX вв., а затем идет лишь процесс их "кристаллизации" (шлифования) и внутренней дифференциации.

В России изучение С. связано прежде всего с именами М.В. Ломоносова, Н.М. Карамзина, В.Г. Белинского, А.Н. Веселовского, А.И. Соболевского, А.А. Потебни; в XX в. – с работами В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, М.М. Бахтина, А.М. Пешковского, Л.В. Щербы, Б.А. Ларина, В.М. Жирмунского, Б.В. Томашевского, Л.А. Булаховского и целой плеяды современных ученых Виноградовской школы.

Понятие С. лингвистического тесно связывается с понятием С. литературоведческого – при исследовании худож. текстов. Термин "С." употребляется в искусствоведении, эстетике, психологии, науковедении, когнитологии (когнитивный С. – Демьянков, Лузина). В 50–70 гг. XX в. оформляется понятие С. мышления, миропонимания как тенденций мысли, общих для науки, искусства определенного периода (М. Борн, Т. Кун, применительно к худож. литературе Р. Барт).

О многообразии современных представлений о С. и его толкованиях говорят результаты анкетирования ученых разных (преимущественно славянских) стран, проведенного проф. Ст. Гайдой и опубликованные в ж. Stylistyka-IV, где представлены точки зрения на стиль К. Гаузенбласа, Ф. Данеша, М. Елинка, Й. Крауса, Б. Хоффмана, О.Б. Сиротининой, М.Н. Кожиной, Г.Я. Солганика и др. О понимании С. в зарубежной С-ке см.: Ю.С. Степанов, Б. Тошович (2002).

Лит.: Соболевский А.И. О стиле. – Харьков, 1909; Пешковский А.М. Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. – М.; Л., 1930; Будагов Р.А. К вопросу о языковых стилях, "ВЯ". – №3, 1954; Его же: Литературные языки и языковые стили. – М., 1967; Сорокин Ю.С. К вопросу об основных понятиях стилистики. – ВЯ. – 1954. – №2; Виноградов В.В. Итоги обсуждения вопросов стилистики, "ВЯ". – №1, 1955; Его же: Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. – М., 1963; Его же: Очерки по ист. рус. лит. языка ХVII–XIХ вв. – М., 1982; Ахманова О.С. Очерки по общей и рус. лексикологии. – М., 1957; Щерба Л.В. Избр. работы по русскому языку. – М., 1957; Винокур Г.О. О задачах истории языка // Избр. работы по русскому. языку. – М., 1959; Балли Ш. Французская стилистика. – М., 1961; Борн М. Состояние идей в физике // Физика в жизни моего поколения. – М., 1963; Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка.– 3-е изд. – М., 1965; Гаузенблас К. К уточнению понятия "стиль" и к вопросу об объеме стилистического исследования. – ВЯ. – 1967. – №5; Кожина М.Н. К основаниям функц. стилистики. – Пермь, 1968; Ее же: Стилистика рус. языка. – М., 1993; Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. – М., 1971; Гальперин И.Р. О понятиях "стиль" и "стилистика". – ВЯ. – 1973. – №3; Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Общие понятия… – М., 1976; Шмелев Д.Н. Русский язык в его функц. разновидностях. – М., 1977; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1979; Винокур Т.Г. Закономерности стилистич. использования языковых единиц. – М., 1980; Головин Б.Н. Основы культуры речи. Гл. II. – М., 1980; НЗЛ. Вып. IX. – М., 1980; Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика рус. языка. – М., 1984; Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. – М., 1988; Его же: Стиль // Рус. яз. Энц.– 2-е изд. – М., 1997; Степанов Ю.С. Стиль // ЛЭС. – М., 1990; Телия В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и ее прагматическая ориентация. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. – М., 1991; Лосев А.Ф. Некоторые вопросы из истории учений о стиле, "Вестник Моск. ун-та. Сер. 9 – Филология", 1993. – №4; Лузина Л.Г. Когнитивный стиль // КСКТ. – М., 1996; Гончарова Е.А. Стиль как антропоцентрическая категория. Studia Linguistica. №8. Слово, предложение и текст… – СПб., 1999; Сиротинина О.Б. Что такое стиль?, "Stylistyka-IV". – Opole, 1995; Солганик Г.Я. О стиле, Там же; Jelinek M., Teze o stylu, Там же; Hausenblas K., Styl jazykovych projevu a rozvrstvení jazyka, SaS, XXIII, 1962; Bogołębska B., Proces wyodrębniania się teorii stylu na przełomie wieku XIX na XX, "Stylistyka-II", 1993; Tîшовиh. Функционални стилови. – Београд, 2002.

М.Н. Кожина